25 февраля – День сороковой.

Когда я услышал слабый звонок сотового, я не придал этому особого значения. Я был в душе, и хоть мои пациенты всегда были очень важны для меня, я решил, что они могут подождать 5 минут, пока я домою свою голову и вытрусь.

Когда через минуту или чуть больше я услышал звонок домашнего телефона, я также даже не задумался об этом. И только когда я вышел в своих старых спортивных штанах и увидел Лиама на кухне, сжимающего телефон в руке и глядящего взглядом подбитой собаки, я вспомнил, что ожидал одного вполне конкретного звонка сегодня.

Когда я вошёл, он поднял на меня глаза, полные какой-то нежности и утешения. От этого стало только хуже. Люди никогда не смотрят так, когда у них хорошие новости. Никогда.

- Почему ты не сказал мне, что у тебя снова появились симптомы? – он спросил очень мягко, будто бы я вот-вот должен был развалиться.

Я старался избегать его взгляда и водил рукой туда-обратно по мокрым волосам.

- Я думал, это ничего не значит, - я сделал паузу, глядя ему в глаза. – Но это не так, да?

Он покачал головой и сжал губы.

- Нет, это не так.

Я глубоко вдохнул и почувствовал, как воздух распирает мои лёгкие, после чего выдохнул и ответил:

- Чёрт.

- Всё будет хорошо, - он выглядел так, будто бы хотел обнять меня и никогда не отпускать. – Ты со всем справишься.

- Я не уверен, что смогу, - я ответил и почувствовал всё: чистую белую кухню вокруг нас, грязную плитку и мои влажные ноги на ней, то, как растёт дыра в моём сердце. – Просто… скажи мне, насколько всё плохо.

- 4-ая стадия*. Там говорили ещё какие-то вещи, но я не очень понял… - он ответил и шагнул вперёд, вытянув руку так, будто бы он нуждался во мне так же, как и я в нём. Он никогда не выглядел таким хрупким, мой сильный спокойный Лиам.

- Это довольно плохо, - я сказал, сжимая и разжимая пальцы и чувствуя, как внутри растёт отчаяние. – А точнее, это совершенное грёбанное дерьмо.

Он кивнул, соглашаясь.

- Но тебе не обязательно проходить через всё это одному, ты же знаешь, - я видел, насколько сильно это всё ранит его, по его тону голоса, в котором было столько нежности. Он наверняка хотел бы всё исправить с помощью объятий и чашки горячего чая.

Я кивнул и подвинулся так, чтобы взять его за руку, такую тёплую и родную.

- Я знаю.

Он грустно улыбнулся.

- Я люблю тебя, Лу.

Я кивнул, и мой взор резко затуманился, отчего я почти упал на Лиама и уткнулся носом ему в шею. Я был таким маленьким в его руках, чувствовал, как его сильные руки прижимают меня к нему, пытаясь защитить от всего мира. Обнимать Лиама было так, как обнимать большого плюшевого медведя. Медведя, который обнимает в ответ и прижимает так сильно, что ты совсем не уверен, что что-то сможет заставить тебя отцепиться.

- Я люблю тебя, Ли.

Он провёл рукой по моим волосам, потирая большим пальцем кожу.

- У нас всё будет хорошо. Я позабочусь о тебе.

Я прижался носом к его ключицам и постарался поверить в то, что я на самом деле смогу со всем справиться.

- Спасибо.

- Ничего страшного.

Но стоя здесь, на кухне, я понимал, что растущая опухоль у меня в груди – это как раз всё.

***

Гарри сидел с одной стороны своей кровати, когда я вошёл, и выглядел чересчур самоуверенным, учитывая обстоятельства. На нём были тёмно-зелёная куртка и белый шарф, обмотанный вокруг шеи. А ещё он так улыбался, когда пинал ногой кровать…

- Хороший день был? – я спросил, подходя ближе и беря его за руку. После я дёрнул её на себя, заставляя Гарри встать на ноги. Всего тридцать секунд в его компании – и я уже чувствую себя лучше, чем за весь день до этого, хотя дело может быть и в стероидах, что я принял перед этим. Я всё думал, как сказать ему, что у меня случилось. Я ломал над этим голову целый день, раздумывая, что, может быть, лучше было бы просто сказать и покончить с этим, или отправить ему сообщение, или прошептать ему это перед уходом. Но, в любом случае, я не хотел, чтобы он вообще знал об этом.

- О, просто отличный, - он сказал, поправляя шарф и надевая белые перчатки, что он достал из карманов. – У меня был приступ около девяти. Довольно впечатляюще.

Я приложил все усилия для того, чтобы удержать открывающийся рот.

- Господи, Гарри, ты серьёзно?

- Это не было так уж плохо, просто небольшой приступ, - он пожал плечами, чуть улыбаясь. – Дерьмо случается. Я на стероидах сейчас, они хотят немного подавить рак, прежде чем начнётся химиотерапия.

Ну, что же, теперь это касается нас обоих.

Я потрепал его по голове и направился к инвалидному креслу в углу комнаты.

- Я рад, что это был небольшой приступ.

- Ну, не знаю, это могло бы быть довольно весело, - он засмеялся. – Немного похоже на американские горки от моего любимого рака мозга.

Я тоже немного засмеялся.

- У тебя очень странные представления о веселье, Гарри.

Он сел на синее сиденье инвалидного кресла, немного вздыхая.

- Это было достаточно страшно на самом деле. Они уже были у меня раньше, но к этому невозможно привыкнуть.

- Но ты же готов к моему сюрпризу, так ведь? – я спросил, немного постукивая по его плечу пальцами вместо того, чтобы крепко обнять и никогда не отпускать.

Он обернулся ко мне, поджав губы и подняв брови.

- Не будь глупым, я бы не стал спать целый день не из-за чего.

Я улыбнулся и толкнул его.

- Отлично, тогда пойдём.

Гарри всю дорогу выспрашивал у меня цель нашего путешествия и предлагал обменять серенады на детали этого всего. Четыре ужасных песни спустя я всё-таки не сдался, но мой живот уже болел от смеха. Мои руки уже болели, но я был куда менее уставшим, чем в прошлый раз, что можно было расценивать как победу.

Лестница была лишь незначительным препятствием на нашем пути. Гарри держался за перила позади меня и громко смеялся, наблюдая, как я стаскиваю кресло вниз, и кричал «осторожнее, Бу».

- Тебе легко говорить, когда ты держишься за перила! – я поддразнил его, когда мы, наконец, спустились вниз на холодную тёмную станцию. Было довольно тихо, а Гарри всё пытался выспросить у меня все детали. Его голос отражался от стен, порождая эхо. Мы сидели на скамейке и ждали нашего поезда, а я незаметно пытался выровнять сбившееся дыхание.

- Может, мы будем распространять наркотики? Кокаин для больных раком? – он спрашивал, показывая мне свою самую раздражающую улыбку.

Я положил руку на его голову и начал перебирать кудри. Я знаю, что не должен был так делать, потому что рано или поздно он начнёт что-то подозревать, но я просто не мог остановиться.

- Ага. Только я думал о героине. Так можно получить больше прибыли, я думаю.

Он замотал головой, чем сместил мои пальцы.

- Нет, Луи! Ты упускаешь аллитерацию! Аллитерацию!

- Не дай Бог мне забыть это! – я сказал, наблюдая, как подъезжает поезд, мигая своими бледно-жёлтыми огнями.

- Ты вообще когда-нибудь скажешь мне, куда мы едем? – он снова спросил, когда я затолкнул его внутрь и усадил на места для инвалидов, сев рядом.

- Как насчёт того, чтобы я почитал тебе перед тем, как испорчу твой сюрприз? – я спросил, поглядывая на него.

Он показал мне язык.

- Нет ничего плохого в том, чтобы намекнуть, - я вытащил книгу и ударил его по колену. – А теперь ты бьёшь больного раком пациента, Боже мой, Луи, следи за собой!

- Я не буду тебе читать, если ты будешь так себя вести, - я сказал, убирая книгу. Но он сделал резкое движение и вырвал её из моих рук, открывая её на той странице, где мы закончили.

- Тогда я тебе почитаю, - он сказал это, и мне показалось, что он выглядит слишком радостным. Его голос, как и всегда, был тихим, медленным и успокаивающим. Время пролетело почти незаметно, поезд был пустым, не считая пары пьяных парней, которые не обращали на нас внимания.

- Это грустная история, так? – Гарри спросил, отдавая мне книгу, когда мы приехали.

- Я думаю, что большинство хороших историй такие, - я ответил.

- Тогда мы, наверное, чертовски хороший рассказ, да? – он сказал. У меня перехватило дыхание, что-то в его тоне заставило меня прерваться. На миг мне показалось, что Гарри хочет этого так же сильно, как и я, но у нас никогда этого не будет.

- Просто называй меня Ромео. И давай вместе устроим ритуальное самоубийство, - я ответил, представляя всё это. 

Почти весь снег на улицах уже расчистили, но там всё ещё было много соли и грязи, оставшиеся после той бури, когда мы с Гарри ели клубничные кексы. Я думаю, я теперь тоже начал отсчитывать дни, оставшиеся у Гарри.

- Ритуальное самоубийство? – он хмыкнул. – Не так уж это и весело, как ты думаешь.

У Гарри была невероятная способность путать меня так, что я не понимал, когда нужно смеяться, а когда плакать.

- Ловлю на слове.

Это был не очень длинный путь до моей квартиры. Всего-то чуть-чуть по зимней снежной улице и на лифте на чётвёртый этаж.

- Привёз меня в свою квартиру? – он спросил, поднимая брови.

- Что-то вроде того, - я щёлкнул его по уху. - Вытащи свои руки и закрой глаза, - я скомандовал, когда мы подъехали к двери. После я достал два билета из заднего кармана. Они были вырезаны из ярко-красного картона, и на них были наши имена и слово «Нью-Йорк», написанные чёрным маркером. – В общем-то, настоящий город немного выходит за грань моего ценового диапазона, но я старался, как мог.

Гарри открыл глаза, когда я положил на его руку билет. Я жадно рассматривал его лицо, стараясь понять реакцию и надеясь на то, что ему понравится.

Он не двигался некоторое время. Только поднял на меня взгляд, и я увидел очень странное выражение лица. Маленькая улыбка появилась на его губах, а глаза заблестели так, будто бы у него за сетчаткой жили светлячки. Если бы я не знал его лучше, я бы подумал, что это страх.

- Это… нормально? – я спросил после какого-то времени.

Он кивнул, бегая взглядом от меня к билету и обратно, будто бы боялся, что если он не посмотрит, то мы исчезнем.

- Конечно. Это… - казалось, он забыл все слова. – Это идеально.

Теперь была моя очередь смотреть в пол.

- Это… ничего, - я сказал, положив руку на звонок. – Зайдём?

Я нажал на кнопку и услышал какие-то звуки драки внутри перед тем, как Даниэль распахнула дверь и сказала:

- Добро пожаловать в Нью-Йорк! Ваши билеты, пожалуйста.

Я усмехнулся, встретив её энтузиазм. Однажды я пришёл со своей встречи с врачом и увидел, что она ходит по дому с пылесосом. С тех пор мне кажется, что она всегда куда больше взволнована, чем я.

- Я говорил ей, что не обязательно было переодеваться, но, по-моему, она перестала меня слушать где-то после того, как я сказал ей, что ты придёшь, - я прошептал Гарри на ухо.

Он улыбнулся, что просто скрутило мои внутренности в узел.

- Мне кажется, она выглядит очень мило.

Даниэль усмехнулась и взяла кресло Гарри под свой контроль.

- Видишь, Лу, вот почему я люблю его больше тебя.

- Больше меня? Это вряд ли.

- Он более милый, чем ты. Извини.

Я показал ей язык и сел на диван, похлопав по месту рядом с собой, приглашая Гарри присоединиться.

- Окей, мы с Луи выбрали несколько фильмов о Нью-Йорке для развлечения на борту.

Голос Лиама послышался где-то сзади, а потом и он сам вылез с кухни:

- Я помогал!

Я недоверчиво хмыкнул и посмотрел на него, обернувшись. Лиам никогда не был особенно хорошим актёром, но, тем не менее, он очень старался сохранить наш маленький секрет. Мы обсуждали это и решили, что дадим всем ещё одну спокойную ночь без всякого рака. Даниэль могла случайно узнать, но нужно было сначала точно узнать, что меня ждёт, и как плохо всё может закончиться.

- Ты не помогал. Ты отвлекал Дани, а потом посоветовал фильм «Чикаго» на том основании, что это тоже американский город.

- Я бы не отказался съездить в Чикаго, - вставил Гарри, садясь рядом со мной и кладя ноги на журнальный столик.

- Ну, ты не можешь поехать сейчас, Гарри, мы уже на пути в Нью-Йорк, - я сказал, снимая куртку и кидая её на подлокотник.

- Конечно, я должен был знать, - он ответил, прижимаясь к моему плечу.

- Выберите фильм, господа, - Даниэль показала нам 3 диска.

Гарри лениво указал на диск в середине.

- «Когда Гарри встретил Салли»! – он повернулся ко мне и прошептал заговорщицки. – Там есть моё имя.

Я сделал растерянное и недоумённое лицо.

- Тебя зовут Салли?

Он ударился своей головой в мой висок.

- Нет, Гарри!

Я повернулся, слегка сталкивая нас лбами.

- Правда?

Он сначала смотрел оскорблено, но потом захихикал.

- Конечно.

- Сегодня вы будете пить какао, - Лиам громко воскликнул и принёс две кружки, прерывая нашу «драку». – У нас также есть чай, но Луи наорал на меня, когда я взял его банку. Так что только какао.

Я взял кружку в руки, и по телу распространилось тепло. Я был просто невероятно счастлив, что у меня есть такие друзья, как Лиам и Даниэль. Без них я бы уже давно сдался.

- Спасибо, Ли.

Даниэль уже вставила диск и прошла через всю комнату, чтобы сжать руку Лиама в своей.

- Желаем приятного полёта вам обоим.

- Спасибо, - Гарри ответил, высовывая нос из-под шарфа, который он так и не удосужился снять.

- Спасибо, что делаете это, - я сказал, поднимая одеяло с пола.

- Мы рады помочь, - Лиам ответил.

Они вышли из комнаты, обняв друг друга за талии, и выключили свет.

Когда Лиам вышел, я подумал о той грусти, что скрывалась в его улыбке. И не только в его… У Найла и Зейна было то же самое. В этом-то и вся проблема. Каждый пытается скрыть свою грусть и думает, что он один-единственный в мире, кто умирает.

Я обнял Гарри и укутал нас получше одеялом, потому что наша отопительная система совсем не справлялась с возложенным на неё. Когда только фильм начался, Гарри вдруг заговорил. У него на губах было какао, что несколько затрудняло положение.

- Я думаю, это даже лучше, чем Нью-Йорк.

Я ущипнул его за руку через свитер.

- Эй, мы вообще-то в Нью-Йорке, дурачок.

Он немного засмеялся и поставил чашку на пол, после чего свернулся на моей груди.

- Да, но если мы просто смотрим фильм на твоём диване, то это тоже идеально.

Я улыбнулся, взяв его за руку.

- Я думаю, так и есть.

* Рак 4 степени - это последняя стадия развития раковой опухоли, когда происходит самый активный и необратимый процесс развития раковых клеток. Чаще всего это неутешительный диагноз и сроки жизни определяются самыми короткими периодами, начиная от нескольких недель, до нескольких месяцев.